Так исторически сложилось, что в последнее время я довольно регулярно пишу для «Книжного обозрения». Увы, у этой во многих отношениях замечательной газеты есть некоторые особенности. Например, ее невозможно купить в розницу, у нее нет ни работающего сайта, ни паблика, ничего – только почтовая рассылка по издательствам, библиотекам и частным подписчикам. Хотя эксклюзивного интересного контента выше крыши: я бы за денежку небольшую взялся и паблики вести, и сайт наполнять, но предложений таких пока не поступало. Так что пока в рамках информационной поддержки издания буду выкладывать кое-какие свои статьи сюда. Чтоб совсем не потерялись, с концами.

Нил Гейман. The Sandman. Песочный Человек. Книга 4. Пора туманов: Графический роман. / Neil Gaiman. Season of Mists, 1992. Пер. с англ. Е.Лихтенштейна. — СПб: Азбука-Аттикус. СПб.: Азбука, 2015. — 248 с. — Тир. 10000. — ISBN 978-5-389-07478-1.

Разумеется, когда речь заходит о Мире Снов любые рассуждения о хронологии теряют смысл, и все же — когда началась эта история? В 2010 году, когда издательство «Эксмо» рискнуло сделать ставку на «графический роман» и совместно с редакцией Александра Жикаренцева выпустило в свет первый том «Песочного Человека» на русском? Или в 2014-м, когда все тот же Жикаренцев, теперь уже руководитель петербургской «Азбуки», решил реанимировать проект? В 1987-м, когда Карен Бергер, главный редактор издательства «Vertigo», представительница холдинга «DC» в Великобритании, связалась с начинающим комиксистом Нилом Гейманом и из кучи идей, которые вывалил на нее молодой талантливый автор, почти наугад выбрала сюжет о повелителе Страны Снов, плененном смертными на 70 лет? Или все-таки в 1939-м, когда Сэндмен — в неизменном зеленом костюме и противогазе, с баллончиком усыпляющего газа наперевес, — впервые появился на страницах американского комикса?..

Неважно. Как бы там ни было, Нил Гейман пересоздал своего героя заново — не забывая о каноне, но ориентируясь не столько на работы предшественников, сколько на образы, подсказанные западноевропейской мифологией, юнгианской теорией бессознательного и современной поп-культурой. Наверное, тогда автор и сам не до конца осознавал, как сказочно ему повезло: он оказался в нужном месте в нужное время, и мир с распростертыми объятиями встретил нового героя. На протяжении 1980-х череда революций сотрясала основы англо-американской комикс-индустрии, расшатывала прутья клетки, в которую были заключены сценаристы и художники былых времен, взрыхляла почву — «Хранители» и «V значит Vендетта» Алана Мура и «Темный Рыцарь» Фрэнка Миллера уже вышли, были громко освистаны традиционалистами и стали предметом культа для поколения, родившегося в «эпоху перемен». Публика с нетерпением ждала новую историю — и чем безбашанней будет автор, чем дальше он уведет читателей от жанровых клише и уютных банальностей «золотого века», тем лучше.

Нил Гейман не обманул ожиданий. В одной из глав «Песочного Человека» (если точнее, во втором томе, в «Кукольном домике») появляется точный и емкий образ: вихрь снов, воплощенный в смертном человеке. Тот, кто стал вихрем, обретает способность ломать преграды, стирать границы между частными, сугубо индивидуальными снами, напрямую соединять разумы спящих. По замыслу Геймана, каждое сновидение выдержано в уникальном, неповторимом стиле — и каждое несет послание, имеющий значение только для самого сновидца. Но вихрь рушит преграды, создает из обломков хрупких вселенных единое эклектичное полотно — а потом схлопывается, унося в небытие целый мир. Одна из обязанностей Сэндмена — хранить неприкосновенность границ, стабильность изменчивой структуры Мира Снов. Здесь уместны любые методы, вплоть до физического устранения источника угрозы... Есть в этом нечто шизофреническое, но сам Гейман выступает попеременно то в качестве вихря, то в роли Сэндмена: то сметает в кучу фрагменты самых разных историй, от Ветхого Завета до сказок Шарля Перро и от эпической поэмы Джона Мильтона до романов Джеймса Брэнча Кейбелла, то раскладывает из них новый пасьянс, склеивает обрывки в непредсказуемой, экстравагантной, но вполне объяснимой последовательности. С одной стороны — посмодернистская цитатность и интертекстуальность: в этой пьесе на равных играют Шекспир и Честертон, супергерои из Американской Лиги Справедливости и Джон Константин, триединая Белая Богиня и древнегреческие музы. С другой стороны, каждую деталь автор пропускает через себя, дает ей новую интерпретацию — и гигантский коллаж, в котором цитаты из мировой классики и современной поп-культуры успешно дополняют друг друга, складываются в новую историю, невероятную и захватывающую.

Но на этом Гейман не останавливается. Многие его интерпретации — это интерпретации интерпретаций... или, наоборот, попытка вернуть образу исходный, подлинный смысл. Маска скрывается под маской, и так до бесконечности. Каин в «Сэндмене» — не только ветхозаветный братоубийца, первый человек, рожденный за пределами Эдема, древнейший архетип, герой «самой старой истории на Земле». Это еще и сквозной персонаж серии комиксов «Дом Тайн», выходившей в США в 1950-1960-е годы. Частый гость во вселенной «DC Comics» и Люцифер-Деница, падший ангел, повелитель Преисподней, с раскатами провинциального трагика декламирующий на страницах «Поры туманов» мильтонов «Потерянный Рай». Да и сам Песочный Человек — до того, как Гейман подобрал его на окраине Свалки Историй, отмыл-почистил-причесал и вывел в свет, — пережил несколько более-менее анекдотических воплощений в качестве традиционного «костюмированного супергероя».

Коллажный подход Гейман сохраняет и в «Поре туманов» (название четвертой части «Сэндмена» позаимствовано из оды Китса «К осени», но ту же строфу, как точно подметил комментатор М.Назаренко, цитирует Дживс, герой Вудхауса, одного из любимых писателей Геймана). Уподобившись Орфею (или герою «Болотной твари» Алана Мура — сами решайте, какая параллель вам ближе) повелитель Страны Снов спускается в Ад, чтобы вызволить свою возлюбленную. Он тщательно готовится к встрече с Люцифером, которого, как помнят читатели «Песочного Человека», публично унизил во время предыдущей встречи. Прощается с немногочисленными друзьями, завершает неотложные дела... Но вместо битвы с владыкой Преисподней на его территории, схватки, которая может стать для Сэндмена последней, главного героя ждет нежданный сюрприз, обременительный подарок, от которого никак нельзя отказаться. Разве что передарить... И вот уже в очередь к вратам замка Повелителя Снов выстраиваются представители полудюжины пантеонов, Анубис и Баст толкаются локтями с Локки и Одином, представители Порядка и Хаоса демонстративно не замечают друг друга (но хором передают привет Майклу нашему Муркоку), эльфы из Файерилэнда умоляют Сэндмена сохранить статус-кво, а крылатые посланники Небесного Града бесстрастно и отстраненно взирают на это столпотворение.

Несмотря на очевидную эклектичность, «Пора туманов», пожалуй, самая линейная, последовательная и стилистически целостная часть цикла, с минимумом отступлений и непредсказуемых вывертов. Эксперты, правда, предупреждают, что на страницах этой книги Гейман вводит новых героев и раскрывает обстоятельства, которые еще сыграют свою роль в следующих томах «Сэндмена». «Пора туманов» — передышка в пути, полустанок, где завязываются новые знакомства и закладывается основа новых отношений. Хорошо бы поезд не застрял на перегоне и поскорее добрался до следующей станции, обозначенной в дорожной карте цикла «Песочный Человек» как «Game of You» — «Игра в тебя».

© Василий Владимирский, "Книжное обозрение", №11 (2413), 2015, стр.16